Возможно, это был шедевр (пока ты его не изорвала)
Глава 1. Твой мягкий характер и мои широко раскрытые глаза
Вещи, которые Дамиан Дэзмонд узнал про Аню Форджер (только для шантажа!):
- Её мать умерла, когда Аня была маленькая. У неё есть мачеха.
Аня всегда выделялась среди одноклассников на факультете Сесилии.
Может быть, из-за глупых (милых) украшений у неё на голове или из-за её кошмарных (очаровательно плохих) оценок. Другие бы списали это на её… эксцентричность или тот факт, что она просто какая-то простолюдинка. Ручная кошечка в львином прайде. Но Дамиану Дэзмонду так казалось в основном из-за её волос.
(Определённо не потому, что она врезала ему по лицу и при этом казалась искрящейся пакостницей, розоволосой пикси).
Волосы у Ани Форджер были оттенка поля роз, цветущих по весне. Они были первой вещью, которую он заметил, впервые увидев её два года назад.
Конечно, Дамиан думал, что её родители выглядят похоже. Ведь Аня в докладе о профессиях упомянула, что её отец бьёт пациентов, наверно, она много всего от него унаследовала.
Хотя нет, Лойд Форджер на самом деле был довольно нормальным. Высокий мужчина со светлыми волосами и глубокими голубыми глазами. Он совсем непохож на Аню ни внешностью, ни, к счастью, поведением. Иногда генетика поистине удивительна.
Логичный вывод – Аня унаследовала розовые волосы и всю свою Аня-сть от её загадочной матери. Дамиан невольно представил себе Аню постарше с длинными розовыми волосами, мягкими кудряшками и добрыми зелёными глазами… хотя стоп, тогда бы у неё была и эта тупая ухмылка. Он еле сдержался, чтоб не вздрогнуть.
Он с ужасом думал про день, когда сможет увидеть другую половину семьи Форджеров. Каждому существующему богу он молился за своё душевное благополучие – никогда не встретить источник Аниного сумашествия.
Хотя боги и вселенная по какой-то причине ненавидели Дамиана. Тот самый день пришёл в форме неожиданного визита к Форджерам домой.
Однажды Аня не пришла в школу. Пустое место перед ним совсем его не обеспокоило. А потом мистер Хендерсон упомянул, что на выходных она заболела. Он вообще не волновался! Так он думал, утомительно записывая каждое слово, которое сказал учитель, весь последующий день.
Он просто хороший одноклассник, раз придёт к ней домой отнести свои записи. Кто знает, может он заработает несколько стелл?
Когда водитель привёз его на Парковый проспект 128, шёл снег. Его оставили у простолюдинского многоэтажного здания. Он стоял снаружи Аниного дома. Сейчас постучит в Анину дверь. Наконец увидит, какова жизнь Ани вне Колледжа Эдема. (Он совсем не взволнован!).
Его встретила женщина с длинными чёрными волосами и красными глазами.
– Э-э, можно поговорить с мистером или миссис Форджер? – спросил он, намеренно отказываясь признать Анино существование раньше, чем встретит её родителей.
Женщина улыбнулась ему и радостно хлопнула в ладоши.
– Ты Анин друг?
Друг? Он? Дамиан велел сердцу успокоиться.
– Она… Я её одноклассник.
– Ну так заходи, заходи! – она сопровождает его внутрь маленького здания. Их гостиная еле-еле смазхивает размером на коридор у Дэзмондов, замечает он. Маленькая его частичка, которую он отчаянно хочет сжечь, радуется. Так вот где живёт Аня. Прелестно.
– Мой му… Лойд пошёл гулять с нашим псом, Бондом. Надеюсь, ты сможешь немного подождать Аню. У неё температура, и она, наверно, спит ещё, – она улыбается, словно просит извинить её, и ставит чашку горячего шоколада на стол перед ним.
– Муж? - он сказал это вслух? – Вы мама Ани?
Женщина, мать Ани (?), хихикает:
– Думаю, что да.
– Но… - он начинает жестикулировать, - Аня… вы знаете… у вас чёрные волосы и всё такое? – восклицает он вежливо, но красноречиво. Планы поменялись, теперь надо выбраться отсюда, прежде чем он опозорится и погрузится в пучину забвения.
– Неважно, извините, – пробормотал он.
Что-то подозрительно пахнет дымом и опасностью.
– Миссис Форджер? Что-то горит?
Она улыбается:
– Всё в порядке. Я правда… О нет! – аромат горящей плоти и пережареных овощей разносится по комнате и полностью покрывает её. Дамиан пожимает плечами. Это и есть источник Аниного безумия?
– Извини меня, пожалуйста! Я всё исправлю, н-не беспокойся!” – она отчаянно отмахивается от него, ринувшись на кухню.
Он подумал, что, возможно, это была плохая идея. Наверно, пора делать ноги. Он слышит, как вдалеке падают кастрюли и сковородки и… что это, это курица кудахтает? Может, Аня такая из-за того, что происходит у неё дома?
Понимание приходит после пары глотков горячего какао и нескольких дыхательных упражнений. Маму Ани (?), узнать которую он пришёл, звали Йор Форджер.
Йор Форджер совсем непохожа на свою дочь. Или, точнее, это Аня непохожа ни на кого из родителей.
Как и её муж, она смахивала на обычного человека. Ну, кроме возможного нарушения прав человека, совершённого на кухне. А ещё она у него на глазах разломила напополам тыкву. Скорее всего, грубую силу Аня унаследовала от неё.
– Второй сын! – голос на другом конце коридора – и все мысли Дамиана вмиг испарились. Он присел и пригладил волосы руками? Что это, складка на свитере? Стоп, почему это вообще важно?!
Аня была одета в бирюзовую пижаму, в наборе даже соответствующего цвета заколка на ночной колпак. Ужасно очаровательно, думает он и тут же со стыдом пытается выбить мысли об Ане из головы. Хотя на всякий случай он старается запомнить этот лук.
– Я пришёл, только чтобы поделиться конспектами, – он роется в сумке и передаёт ей стопку бумаги. Там и цветные закладки, по которым понятно, о чём написано на конкретном листке, и идеальные конспекты… Он постарался не помять бумагу.
– Ну, на самом деле не думаю, что они тебе особо помогут, ты ведь еле читаешь.
Аня уставилась на него, и он аж вспотел. Может, он её слишком сильно обидел?
– Спасибо, Второй сын, – отвечает она через несколько секунд, берёт бумагу, и на секунду их руки соприкасаются. Дамиан вздрагивает, но только от стыда и отвращения, как он говорит себе. Аня качает головой.
– Аня! Ты уже встала! Я собиралась померять тебе температуру. Извини, что я сожгла твой суп! – звенит голос её матери.
Аня пожимает плечами:
– Мам, я в порядке! Ане просто нужно 10 часов сна, чтобы она почувствовала себя лучше.
– Рада слышать, солнышко. Может, я напеку печенек, чтобы это отпраздновать!
Аня бледнеет, а выражение полнейшего ужаса на её лице могло бы позабавить, если бы Дамиан хоть что-то понимал. Аня замечает его выражение лица и тянется, чтобы шептать ему на ухо (он не покраснел!)
– Мамина еда не очень… едабельна, – поясняет она.
Её мама готовит? Его мать почти не покидает своих комнат с тех пор, как ему исполнилось четыре! “У этих простолюдинок такая сложная жизнь”, – думает он.
– Просто дайте задание своим поварам, почему нет?
Аня бормочет что-то, подозрительно похожее на “тупой богатенький ребёнок”.
– Я всё слышал, ты, креветка уродливая.
Аня показывает ему язык:
– Ты обижаешь Аню в её собственном доме, Второй сын!
– Эй, это ты начала, хотя какая разница, я всё равно ухожу, – он мог бы, как обычно, пойти в общежитие, но Эвен и Эмиль уехали домой на выходные. Он всегда может понежиться у камина и посмотреть, как падает снег. А потом он понял, что вне этого дома ему нечего делать, кроме как учиться. Может, он начнёт ту главу про термодинамику…
– Подожди! – Аня положила маленькую руку ему на плечо. – Аня хочет показать тебе свой дом!
– Твой дом буквально с четверть моей гостиной.
– Да, но разве ты раньше был дома у Ани? Нет? Я так и думала, – говорит она с усмешкой, уводя его вглубь гостиной.
– Хорошо, к-как хочешь.
Аня представила его увечному монстру по имени Химера-сан и множеству плюшевых игрушек в своей комнате.
Дамиан не ошибался, когда говорил, что вся квартира Форджеров могла поместиться в одной из гостиных поместья Дэзмондов, но присутствие рядом другого человека создавало ощущение, что все тут, рядом. Он даже слышал, как Анина мама что-то напевает в другой комнате.
– Я в туалет, а ты подожди в гостиной, Второй сын!
– Зачем говорить мне такое! – крикнул он и пошёл в другую половину квартиры.
Миссис Форджер проглядывала стопку бумаги, которую он принёс для Ани.
– Надо же, так подробно, – улыбнулась она, держа в руках его конспект главы о делении клеток, – ты, наверно, очень хороший ученик.
Тепло поднимается к его затылку, и он гордо надувается.
– Ну да, я ведь Дэзмонд. Я должен быть так же хорош, как мой брат.
– Очень похвально, что ты так учишься ради семьи в таком-то возрасте, – улыбнулась она. – Уверена, что твой брат уже тобой гордится.
Нет, Деметрий вообще не обращает на него внимания, но вместо того, чтобы так и сказать, он улыбается:
– Да, я тоже уверен.
Миссис Форджер кивает.
– Спасибо, что помогаешь Ане с учёбой, Торосын, – она снова смотрит на его конспекты. – Она может быть сущим наказанием, я рада, что ты присматриваешь за ней.
– Мама! Его зовут Дамиан, а не Второй сын! – кричит Аня, вернувшись.
– Не Торосын? – смущённо спрашивает миссис Форджер. – Но ты его так называла.
Теперь он пытается не думать о своей матери. Если бы он её поправил или препирался с ней как Аня со своей мамой, что случилось бы? Его бы наказали? Объявили бы ему бойкот? Он смотрит Ане в глаза через всю комнату.
Аня немного улыбается и показывает на стену.
– Второй сын, хочешь посмотреть на Анины фотографии?
– Кто захочет? – он хочет. Пожалуйста и спасибо. Но только ради того, чтобы найти смущающие её фото ради шантажа!
Он замечает фотографии в рамках на стенах и полках. Они непохожи на дорогие картины в кабинете его отца, а ещё они не такие идеальные, как статуи, выстроившиеся вдоль парадной лестницы, ведущей на смотровую площадку обсерватории.
От взгляда на фотографии мысль, которую он думал, возвращается на поверхность разума.
– Как так получилось, что ты совсем непохожа на свою маму? – спрашивает он, когда любопытство берёт верх над тактом.
Его слова не обеспокоили Аню.
– Ой, это потому, что я… – она спотыкается о слова.
Аня смотрит на него огромными зелёными глазами. Чего это она? Он просто задал простой вопрос! Она обводит комнату взглядом. Миссис Форджер ушла на кухню, Аня её ищет? Почему она так затихла…
– Моя прежняя мама умерла, когжа я была совсем маленькая, – объясняет она.
Ох.
–Ох, – говорит он, и все пламенное красноречие тут же покидает его тело. – А у тебя где-нибудь есть её фотографии?
Дамиан понимает, насколько груб его вопрос. Однако не лишён смысла. Зачем бы они выставляли фотографии второй миссис Форджер, если она прямо здесь?
– Э-э, папа не любит о ней говорить, так что мы не выставляем фото, – затихает она, переминаясь с ноги на ногу. – Я-я… Я не знаю о ней ничего, даже не помню её голоса или её лица, – она слабо усмехается, ломая сердце Дамиана на две части. – Я бы хотела её помнить.
В его семье пока никто не умирали, поэтому он не может утешить её пониманием. Вместо этого он пялится на конкретную фотографию.
Мистер Форджер ласково улыбается в камеру рядом с миссис Форджер, которая держит в руках Аниного игрушечного пингвина. Аня в центре на переднем плане обнимает огромного белого пса, широко улыбаясь. Он думает про то, как Анины волосы ловят лучи люминисцентного света. Они во всем оттенках розового. Точь-в-точь сад роз.
– Наверно, у твоей мамы были розовые волосы и з-зелёные глаза, – говорит он. – Как и у тебя.
– А?
Правильно, А. Откуда вообще взялись эти постыдные слова? Он хочет замолчать и тут же умереть, но его рот как будто бы живёт своей жизнью.
– Твоё лицо, – заткнись, заткнись, заткнись, – оно у тебя от неё, наверно.
Он несёт чепуху, почему слова никак не остановятся… он не смог замолчать, прежде чем следующая фраза вырвалась из его губ и бросила его в бездну унижения:
– Это значит, что она была очень красивая.
Прямо как ты.
– А потом он сказал, что моя мама была красивая, а потом с криком убежал!
– Простите меня, это моя вина, он сбежал из-за подгоревшего куриного супа!
Лойд поперхнулся кофе, какая неудача, что он был на миссии в другом конце города и упустил возможность понаблюдать за Дамианом Дэзмондом в непосредственной близости. Наверно, это знак близости плана Б, но всё-таки Лойд не мог побороть желания встретиться с мальчиком. Поговорить с ним цивилизованно. Он кивает: всё-таки его встреча с Аней помогла миссии.
Как обычно, Йор словно ощущает его мысли шестым чувством. Она даёт ему вторую чашечку кофе с тёплой улыбкой. Его сердце пропускает удар, когда их пальцы соприкасаются на чашке.
– Не переживай об этом, Лойд, – она бросает короткий взгляд на Аню. – У Ани такие хорошие друзья. Дамиан – хороший ребёнок.
– Ты так думаешь?
Йор кивает:
– Жалко, что мы так мало поговорили, – она меняет тему. – Я не знаю почему, но он немножко напомнил мне Юрия. – она вспоминает тот же решительный взгляд у брата, который повзрослел у неё на глазах. Решительность доказать, что он достаточно силён для этого мира. Такую же решительность она видела в глазах Аниного нового друга.
Лойд едва не вздрагивает при упоминании брата его (фальшивой) жены.
– Мам, а Аня красивая? – он слышит как Аня спрашивает Йор, отхлёбывая горячий какао.
– Очень красивая, у тебя такие прекрасные волосы и блестящие глаза, – с улыбкой проговаривает Йор.
Лойд улыбается искренней похвале в словах его (фальшивой) жены. Краем глаза он замечает, как Аня гладит свои волосы, её щеки краснеют, а на лице появляется застенчивая улыбка… Дамиана Дэзмонда точно не стоит недооценивать. Да, встреча с мальчиком Дэзмондов – хорошее событие, думает он. Определённо хорошее для миссии.